Главный тренер «Акрона» подводит промежуточные итоги первой части сезона.
— Премьер-лига подходит к своему экватору – концу первого круга. Чем довольны и что не понравилось в этом отрезке?
— Недоволен какими-то отдельными матчами, которые могли принести больше очков. Где-то есть вопросы, прежде всего, к себе, что не нашел нужного подхода во встречах с лидерами. Но даже в таких матчах были позитивные моменты, которые связаны не со мной, а с футболистами. Они отдавали себя без остатка, делали все, чтобы переломить ситуацию. Просто в “Первой лиге” тебе могут простить какие-то ошибки, в Премьер-лиге – нет. Из того, что нравится – отмечу благоприятную рабочую обстановку в раздевалке. У нас ребята из разных стран, но они все близки, общаются, бьются друг за друга. Я все время скучаю и хочу побыстрее оказаться с ними, увидеть этот посыл, нерв.
— “Акрон” много забивает, но и немало пропускает. Как соблюсти баланс?
— Как таковое понимание есть, но пока мы в некоторых эпизодах не очень хорошо играем, особенно при потере мяча. Причин тому несколько. Во-первых, есть ребята, которые только недавно перешли к нам, команда находится в стадии становления. Второе – уровень мастерства в Премьер-лиге настолько высок, что нас порой могут задавить, заставить ошибиться. Тактически играем довольно-таки правильно, однако стоит кому-то уступить в единоборстве, упустить момент, как тут же страдает результат. Не хватает чуть уровня атлетизма у парней. Работаем над этим.
— Главное для “Акрона” – остаться в Премьер-лиге?
— Об этом не раз заявляло руководство клуба. Необычная задача – сохранить прописку в высшем дивизионе. Но цель актуальная, поскольку у нас молодой клуб. Пока что у “Акрона” нет каких-то традиций, поскольку мало времени прошло. Однако если все продолжится так, как сейчас, то, возможно, эта команда станет чемпионом России. Руководство, сами игроки, болельщики – мы все едины. Мне есть с чем сравнивать. Я родился в Осетии, где есть традиции, “Алания” завоевывала золото, еще в советские времена выходила в высшую лигу, выступала в еврокубках.
— Переход Артема Дзюбы (экс-капитан сборной России, один из лучших бомбардиров в истории российского футбола – прим. “РГ”) повысил интерес к “Акрону”?
— Приведу один маленький пример. На нашем стадионе “Торпедо” в Тольятти два крыла. И недавно перед одной из тренировок мне сообщили, что нам выделяют левое крыло, но нам придется пройти через проход, где будут собираться дети. Вроде как это будет нам мешать. Так я ответил: “Наоборот – это здорово, когда команда будет идти от одного крыла к другому и встретиться там с детьми”. Когда между нами и болельщиками нет расстояний – это прекрасно. Детишки, которые занимаются в различных секциях, могут спокойно посещать наши занятия. Мы ни от кого не закрываемся. А переход Дзюбы еще больше открыл нас для людей. К нам больше внимания, в том числе и в СМИ.
— Как узнали об интересе к Дзюбе?
— Мне позвонил спортивный директор Арам Арменович Задоян, и сказал, что появляется такая уникальная возможность. Сразу сказал: “Согласен”. И в течение пары дней все свершилось. Я этого очень желал.
— Бывшие футболисты не очень хотят идти в детские тренеры. Это проблема?
— Детский тренер – это призвание. Он должен быть интеллектуально сильнее своего коллеги из взрослой команды. Знаете почему? Потому что в команде мастеров рулевого могут подстраховать футболисты, а у детского тренера нет такой привилегии. Этот человек должен быть всем – и родителем, и педагогом, и наставником, просто хорошим другом. РФС надо наметить какую-то программу перехода от футболиста к тренеру. Во многих великих европейских клубах в детских командах работают экс-игроки, звезды прошлого. И Хави через это прошел, и Гвардиола, и Рауль. Это то, что надо. Необходимо идеологически поменять подход. Я знаю многих бывших футболистов, у которых есть дети, и они точно понимают, что такое ребенок. И когда они видят, что порой происходят в наших академиях – они просто уводят своих детей оттуда. У нас нет единого понимания, как с этим работать: ни внутри клубов, ни внутри футбольной семьи. Надо повышать зарплату детским тренерам. На мой взгляд, они должны получать столько же, сколько наставник главной команды. То, что порой делает детский тренер и с чем он сталкивается – это намного сложнее, чем те проблемы, которые возникают у его старшего коллеги.
— Когда заканчивали карьеру, понимали, что хотите стать тренером?
— Да. Игровая карьера у меня была не такой долгой, я закончил в 24-25 лет, но она была насыщенной. Меня довольно-таки часто вызывали в юношескую сборную России, где также выступали Руслан Пименов, Алан Кусов, Вениамин Мандрыкин, Олег Кузьмин – люди, проявившие себя в Премьер-лиге, а некоторые из них становились чемпионами страны. В 1999-м году Валерий Георгиевич Газзаев позвал к себе в “Аланию”, и именно в тот период я заинтересовался тренерской работой. Одержимость Газзаева своей профессией, отношение к футболистам, его характер – все это не могло оставлять равнодушным. После каждой тренировки приходил к себе в номер на базе и записывал конспекты по мотивам занятий у Валерия Георгиевича. Именно его персона сыграла большую роль в моем желании стать тренером, за что ему огромное спасибо.
— Не удивляет, что Газзаев не тренирует уже больше десяти лет?
— С одной стороны это логично, с другой – безусловно, Газзаев мог бы и сейчас быть в деле. Не удивляет, потому что за свою карьеру Валерий Георгиевич так выложился, что, наверное, в какой-то момент он понял: все, хватит. Валерий Георгиевич – выдающийся, на мой взгляд, лучший тренер в истории российского футбола. Он ведь единственный отечественный специалист, выигравший еврокубок, работал в сборной.
— Быть тренером тяжелее, чем футболистом?
— Сложный вопрос. Могу сказать, что мне порой не хватает 24 часов в сутки, чтобы добиться желаемого, выполнить необходимый объем работы. Если говорить о себе, то много времени отнимают индивидуальные беседы с игроками, хотя такие вещи нужны, чтобы построить коллектив. Самое главное – надо высыпаться, вовремя ложиться ночью. Когда ты сонный, мысли теряются, и ты понимаешь, что на следующий день тебя может не хватить.
— Многие экс-игроки, ставшие затем тренерами, говорят: “Когда были футболистами, не понимали, что это мы не правы, а не тренер”. Согласны?
— Нет. Футболисту нужно внимание. Если игрок что-то не понимает – это его право. Считаю, любой из них может подойти и поинтересоваться, почему он не попал в составе и так далее. Я сам прошу их так делать. С людьми надо общаться. Недавно у нас был разговор с Артемом Дзюбой. И он мне такой: “Когда стану тренером, мне нужен будет сильный специалист по физподготовке”. А я ему сказал: “Артем, ты сам должен в этом разбираться. Иначе тебя потом могут просто одурачить”.
— Какой темперамент игроков нравится? Когда сидят в запасе и ни о чем не волнуются, или те, которые могут остро отреагировать на такие вещи?
— Если футболист неравнодушен и решил высказаться в подобной ситуации – я не разозлюсь. Это эмоции, это нормально. Другое дело, что посыл должен быть соответствующим. Если наш мини-конфликт видят болельщики и это попадает в СМИ – то, скорее всего, с таким игроком у меня будет конфликт, потому что помимо нас в истории есть уже и болельщики. Фанаты уж точно не виноваты в наших взаимоотношениях. А так мне нравятся колючие футболисты, потому что от них всегда можно чего-то ожидать. Все талантливые спортсмены по-своему своеобразны.
